Зовут его Вячеслав Суслов, виду он совершенно заурядного, и на улице ни один из нас не выделит его из толпы прохожих. Однако это не помешало ему 18 августа сего года преодолеть дистанцию тартуского марафонского триатлона. А это, чтобы оценить масштаб свершений, три марафона подряд – 4 километра вплавь, затем 180 – на велосипеде и, под занавес, 42 км 195 метров – бегом. Стартуют спортсмены, как правило, на заре, а финишируют – поздно вечером (а кто – и темной ночью). Всякий, кто добрался до финиша, сначала удостаивается аплодисментов, а затем – кому как повезет. Кто-то уходит с финиша своими ногами, кого-то уводят сервисмены, а кого-то – уносят волонтеры. Герой, преодолевший дистанцию, называется "Айронмэн" - то есть железный человек. Путь к этому званию занял у Вячеслава шесть лет
- Вячеслав, ты – человек уже лет весьма солидных. Можно побиться об заклад, что твои спортивные университеты находились далеко за пределами триатлона.
- Да, в детстве я занимался лыжными гонками. Потом, когда наступили времена смены общественно-экономических формаций, стало не до лыж… Это увлечение и времени требует и денег… Но лет шесть назад опять потянуло меня на лыжню. Сначала катался, как это сегодня называется "для себя" - а затем, когда почувствовал определенный тонус, обзавелся серьезным инвентарем и вернулся к марафонским заездам…
- Ну, и ездил бы себе марафоны. Триатлон-то тут при чем?
- Лыжный марафонский сезон – это, максимум, два месяца. В середине января – первые старты, в середине марта – последние. Десять месяцев проводить только ради тренировок – скучно. И, как-то раз в журнале "Лыжный спорт" наткнулись мы с друзьями на воспоминания одного лыжника об участии в триалоне. Стали думать…
- А кто был этот лыжник?
- Иван Житенев
- Но эти воспоминания, способны были, скорее, отвратить лыжника от триатлона, нежели привлечь к нему. Потому что попасть с дистанции не в объятья родственников, а под капельницу – это, скорее, антиреклама…
- Тем не менее, эта статья стала таким "семечком", которое впоследствии проросло у меня и моего костромского товарища Алексея Соболева желанием заняться триатлоном. Естественно, мы не собирались копировать чужой негативный опыт. Мы собирались его учитывать, чтобы приобретать свой, позитивный. Тут еще нужно отметить Андрея Куликова – первого из нашей команды SKI-Team-76, принявшего участие в летних триатлонах. С его слов мы получили полную картину того, к чему нужно быть готовым.
- Вячеслав, говоря честно, не совсем понятно, почему именно триатлон? Ну, бегать лыжники, как правило, умеют (хотя и делают это, с точки зрения легкоатлетов, неправильно). Велосипед тоже в тренировках используют, хотя чаще – маунтинбайк, нежели шоссейник. Плавание – вообще лес темный. Вот, к примеру, в бассейне есть хотя бы полоса на дне. А в открытой воде как держать курс?
- Я плавать учился по картинкам и подсматривая технику у пловцов в бассейне. Но, конечно, пришлось вносить коррективы, поэтому я пользуюсь так называемым "ватерпольным кроллем": несколько гребков с выдохом в воду, затем выход над водой, корректировка курса, снова – под воду. А те, кто пришел в триатлон из плавания, действительно, часто теряют курс. И плывут быстро, но такими зигзагами – за счет чего, собственно, мне и удается за ними держаться.
- Велосипед на шоссе – удовольствие тоже небольшое, особенно во время тренировок. Или есть какое-то тайное шоссе, на котором можно тренироваться, не опасаясь водителей, с мягко говоря, дефектами интеллекта?
- Я живу на Соколе, а тренируюсь на участке Костромского шоссе – от дома до поворота на Сахареж. Туда и обратно получается пятьдесят километров. А безопасность… Тут больше зависит от умения не лезть туда, где опасно. Хотя все элементы активной и пассивной безопасности я тоже использую – стробоскоп в качестве "задних габаритов", световозвращающий жилет, шлем…
- То есть экипировка – это ключ к успеху триатлониста?
- Ключ к успеху это, конечно, тренировки, хотя без экипировки определенного класса невозможно дожить до финиша. Особенно это касается плавательного сегмента. Мы же плывем, как правило, в воде, температура которой 16-18 градусов (редко 20). Это холодно, поскольку теплопроводность у воды в 14 раз выше, чем у воздуха. Без профессионального гидрокостюма соревнования заканчиваются, как правило, сразу же в первом транзите. А велосипед… Мой, например, уже практически антиквариат – в Тарту, чтобы посмотреть на него, собиралась небольшая толпа.
- В Эстонии, как я понимаю, был твой первый "Айронмэн". И он закончился без "членовредительства" - вы, вместе с Алексеем, своими ногами ушли с финиша, восстановились без помощи врачей и спокойно вернулись в Ярославль и Кострому. Как это у вас получилось?
- На самом деле, мы не так уж расслабленно финишировали – у Алексея можно было разглядеть, наверное, одни уши. От меня, надо полагать, не осталось вообще ничего… Потому что, как показал именно "Айронмэн", триатлон – это не только бег, плавание, велосипед и экипировка, Это еще и питание, которое меня поставило на грань. После плавания попробовал поесть – скрутило. После велосипеда – скрутило еще раз. Больше есть не пытался – фактически прошел весь "Айронмэн" на одной воде. Ее, правда, выпил много – литра, наверное, четыре. Это еще раз говорит о том, что всего предусмотреть невозможно. Мы же начинали с триатлонного спринта – 750 метров плавания, 20 – велосипеда, 5 – бега. И на тех дистанциях с питанием проблем не было. То есть нужно искать какие-то варианты, чтобы в следующий раз не рисковать здоровьем.
- А в чем, вообще, смысл этого риска? Оправдан ли он, и если да, то чем?
- Триатлон, на мой взгляд, это занятие, которое требует такого же вдохновения, как игра на каком-то сложном музыкальном инструменте. Только в нашем случае инструментом является собственный организм спортсмена. То есть, находясь на дистанции больше десяти часов, я не имею права "сфальшивить" даже один раз. Любая авантюра, любой сигнал, поступивший из организма и неправильно понятый (или вовсе проигнорированный) – фатален. Один раз споткнешься – не добежишь, не доедешь и даже, возможно, не доплывешь. Вот эта "ходьба по грани" - наверное, главнее, что держит триатлонистов в нашем виде спорта
- Твои успехи как-то подвигли окружающих к занятиям спортом?
- В общем, триатлонистов стало больше – в Ярославкой области нас уже десять человек. Но дело не только в триатлоне. Я не особенно распространяюсь о своих спортивных занятиях. Тем не менее, на прежней работе один из моих сослуживцев стал ходить в бассейн, а второй начал понемногу бегать. Считаю, что это результат – поскольку взрослым людям даже возвращение в спорт дается огромным трудом. А уж дебют – и вовсе подвиг.
- Ты – не просто спортсмен-любитель, но и представитель команды Ski-Team-76. Это как-то определяет твой статус?
- В смысле борьбы на дистанции или упорства в тренировках – вряд ли. Мы же, представители циклических видов спорта – "страшные и упертые индивидуалисты" - в том смысле, что и в клубе, и вне его пластаемся одинаково… Клуб изначально организовывался под другие задачи. Во-первых, активный и предприимчивый Дмитрий Коровкин (один из основателей Деминского марафона), сумел убедить представителей бизнес-кругов в том, что наш коллектив – это их шанс увеличить продажи. И добился существенных скидок для представителей команды (что очень важно для нас, поскольку государство спортсменов-любителей обеспечивать не обязано – а затраты у нас серьезные). Во-вторых, марафоны и триатлоны – это бесконечные путешествия, в которых важно хорошо организоваться в смысле транспорта и сервис-обеспечения. В-третьих, команда – это хороший полигон для отработки идей и общения.
- Мы говорили об "упертости" в смысле тренировок. Но когда спортсмену-любителю эту "упертость" проявлять? Твой график работы позволяет заниматься длительными тренировками?
- Я работаю в обычном офисном режиме – с девяти до пяти. А с шести до девяти тренируюсь. Летом это проще, а зимой приходится, для лыжных тренировок, надевать на лоб фонарь. В Подолино нас так и зовут – шахтерами. Удачное, кстати, определение для марафонцев и триатолонистов.
