Не заметить Олега Согрина практически невозможно. Что на улице (рост под 210 см сам по себе является хорошей визитной карточкой), что в спортивном зале. С “рабочим местом” Олега (волейбольной площадкой) несколько сложнее.
На ней он заметен не менее (а то и более) чем среди обычных людей, но вот сразу сформулировать, чем именно Олег привлекает внимание, трудно. Самый простой ответ: “всем сразу”. И тем, как отдается игре, и тем, как переживает поражения и тем, как умело выходит из тяжелейших игровых ситуаций. Судя по первым играм “Нефтяника” в сезоне 2002-2003, в команде появился, наконец, игрок, заполняющий “вакансию” К. Щеликова и О. Устинова - человек, чьи эмоции идут исключительно на пользу делу. Не нужно думать, что до сих пор “Нефтяником” некому было управлять, но “командиру” (говоря по спортивному - капитану) ярославской дружины Виталию Журову и ее же, говоря образно, “начальнику штаба” Денису Гаркушенко, давно уже был нужен эдакий “комиссар”. Игрок во всех смыслах этого слова. Человек для которого волейбол остался лучшим в мире удовольствием и который удовольствием от этой игры может заразить как партнеров, так и зрителей. Кстати, в Ярославле уже появились болельщики, которые ходят в “Атлант” “на Олега”. Судя по всему, таких людей будет становиться все больше и больше. И наш разговор с этим волейболистом придется как нельзя кстати.
1. Здесь и тогда.
- Олег, ты человек для Ярославля новый. Поэтому позволь пару вопросов для знакомства. Первый такой: мы знаем тебя, как игрока ленинградского “Автомобилиста”. Ты коренной петербуржец?
- Нет, я родился в Иваново, жил в Туле до шестнадцати лет... Но в Петербург перебрался, действительно, из-за волейбола.
- То есть, первый тренер - из родного города?
- Да, Акимов Игорь Александрович, ныне покойный... Он довольно много времени и сил потратил на то, чтобы отвлечь меня от плавания и увлечь игровым видом спорта.
- Тут с языка буквально снялся вопрос: чем еще, кроме волейбола, ты занимался... Тогда вопрос другой: была ли твоя семья спортивной и кто из твоих родственников отличался, может быть, столь же гренадерскими размерами?
- Нет, я один такой. “Больших людей” в роду не было
- Дальше начался твой “петербургский” период. В “Автомобилисте” того времени было немало игроков, с которых можно было брать пример. Кто стал твоим “образцом для подражания”?
- Тут довольно интересно получилось: как таковых кумиров у меня не было никогда - ни в спорте, ни в жизни. Но в те времена в “Автомобилисте” существовала довольно эффективная система, при которой ветераны лично опекали молодых волейболистов. Мною занимались Шатунов и Загорский. Система была жесткая, но справедливая: у них я многому научился. Не только волейболу, как таковому, но и отношению к работе, к профессии. Тут есть определенный нюанс - в советские времена спортсмены вместе не только тренировались, но и отдыхали вместе, и вообще проводили свободное время одним коллективом. Это не могло не сказаться в моем становлении, как игрока командного.
- В сборную России ты попал из “Автомобилиста”?
- Да, конечно. Мы выиграли чемпионат России 1992-1993 года и меня пригласили в сборную.
- Кто тогда руководил командой? Платонов?
- Нет, Вячеслав Алексеевич тогда работал в Финляндии, а сборной руководил В. С. Радин, сегодняшний главный тренер “Динамо”...
- То есть, никакого протекционизма со стороны тренера клуба не было?
- Ну, так и Платонов не взял бы меня в сборную только из-за того, что я играю в его клубе. Кстати, не могу сказать, что я играл - больше сидел “на банке”. Всего несколько встреч удалось провести от начала и до конца.
- И, тем не менее, зарубежные агенты нашли тебя именно в сборной. Кстати, для трудоустройства за границей спортсмену обязательно играть в национальной команде?
- Весьма желательно, я бы сказал. Потому что национальные чемпионаты проходят зимой, когда у агентов есть другая работа. А все соревнования континентального и мирового уровня, как правило, идут летом. И, естественно, сам принцип формирования сборной - в них не бывает “проходных” игроков.
- За рубеж ты уехал, чтобы пополнить свой спортивный багаж, или, как большинство наших спортсменов, “под гнетом обстоятельств” материально-бытового плана?
- Ну, вы же помните, каково было жить в России в 1996-ом году. Дела “Автомобилиста” резко пошли под гору. У меня, к тому же, родился сын. Нужно было думать о том, как кормить семью... Вариантов было, по сути, два: или искать другую работу, или уезжать. Но я себя отнюдь не чувствовал спортсменом, полностью реализовавшим все свои возможности.
2. Там и тогда.
- Волейболисты легче представителей других игровых видов спорта выходят на уровень лидеров своих клубов в зарубежных чемпионатах. Значит ли это, что волейбол, в принципе, остается видом спорта, наиболее близким к “мировым стандартам”?
- Дело в том, что на самом деле, это не совсем так. Сейчас довольно много народу возвращается в Россию. В той же Италии, например, осталось человек пять-шесть, включая Юрия Чередника, который уже, по большому счету, скорее итальянец, чем русский. Что же касается других видов... Ну, хоккей, например, делегирует в НХЛ огромное количество игроков. А много ли у нас есть баскетболистов, способных на достойном уровне играть за рубежом? Тем более - в США?
- Один. Он, собственно, и играет...
- Ну, и с футболом - то же самое. Я думаю, что здесь сказывается довольно порочная практика искусственного раздувания “звезд”. Судя по некоторым газетам, например, у нас еще лет семь назад чуть ли не половина баскетболистов должна была играть в НБА. А когда пришло время говорить о реальных возможностях...
- Многие спортсмены жалуются на языковой барьер, например...
- Не знаю, для меня языковой барьер никогда серьезной преградой не был.
- Некоторые спортсмены страдают еще и от несущественных, казалось бы, мелочей. Кому-то не хватает черного хлеба, кому-то - записей “русского шансона”...
- Мне скучать не приходилось. Когда впервые попал за границу (это был французский “Канн”), я с бешенной скоростью изучал язык (по три часа ежедневно). Естественно, что и от работы (тренировок и игр) это не освобождало. Жена - да, скучала немного... И потом, скука - это не географическое понятие. Практически в каждой стране имеются выходцы из России. Большая часть их них охотно общаются со “свежими” соплеменниками. Кстати, довольно часто сами российские спортсмены за рубежом ведут довольно замкнутый образ жизни. Гораздо общительнее наши земляки, занимающиеся там бизнесом или, например, наукой.
- Хорошо, “отрыв от корней” тебя за рубежом не отягощал. С другой стороны, не появились ли в твоем характере “западные” черты?
- Я, пожалуй, научился целиком отвечать за себя. В Союзе и в России за спортсмена отвечали тренеры, врачи, “общественные организации”... Там такого нет. Хочешь, чтобы твоя семья сохраняла пристойный уровень жизни? Занимайся собой сам. И приходилось поддерживать свою форму не из под палки, и не потому, что являешься таким уж безусловным приверженцем физподготовки. А просто потому, чтобы на следующий год тебе не предложили переписать контракт с иными суммами...
- “Пресса - это святое” (с этих слов началось наше знакомство с Олегом - А. К.) - тоже оттуда?
- Насколько себя помню, я всегда был довольно открытым человеком. Другое дело, что на Западе общение с журналистами регламентировано жесткими корпоративными принципами. И если журналист рискнет опубликовать материал с непроверенными фактами, да еще и затрагивающий чью-то честь, он больше не получит допуска ни к одному спортсмену...
- Франция, Греция... А еще какие страны вошли в твой список?
- Еще я играл в Италии и в Пуэрто-Рико...
- Эвон куда тебя занесло... Не страшно было ехать к этим “горячим южным парням”? Их же даже американцы побаиваются... Я латиноамерканцев имею в виду...
- Да я бы и еще сезон там поиграл. И отношения к игрокам великолепные и чемпионат своеобразный. Он идет всего полтора месяца (с середины мая по июнь), но по очень плотному графику: игры через два дня на третий. Мой адвокат решил все формальные опросы буквально за неделю, и вообще адаптации к латиноамериканскому образу жизни мне не потребовалось. Теракт мне планы сбил: после 11 сентября требования к въезжающим на территорию Пуэрто-Рико стали многократно жестче.
- А не было желания остаться где-нибудь в Европе или Америке насовсем?
- Возможностей таких имелась масса: что в Греции, что в Италии мне предлагали гражданство. Но я остался русским как по отношению к жизни, так и по самоощущению. К тому же, сыну пора было идти в школу. Всей семьей мы решили, что школа эта должна быть русской.
- Хотелось бы поподробнее услышать о “русском мироощущении”...
- Ну, например, там нет такого понятия, как дружба. Здесь, завершив спортивную карьеру, можно рассчитывать на своих друзей (хотя бы в том, что тебе помогут сориентироваться по поводу будущей работы), там ты остаешься один на один со своими проблемами.
- Так возник вариант “Нефтяника”? Или предложения были и от других клубов?
3. Здесь и теперь
- Со мной вели переговоры представители “МГТУ-Лужников” и “Искры”. Еще я мог позвонить в Белгород, но не стал этого делать...
- И здесь свою роль сыграли не только соображения контракта, но и игровое время?
- Я совершенно спокойно отношусь к конкуренции. Потому что помимо чемпионата есть еще и тренировки, контрольные игры... Волейболист всегда имеет возможность проявить себя. Хотя, конечно, иногда человеку свойственно жалеть о том, что он поступает так, а не иначе.
- Ты имеешь в виду турнирную таблицу? “Искра” и “Локомотив-Белогорье” ее возглавляют, а “Нефтяник” пока берет очки с трудом...
- Конечно, поражения сказываются на самочувствии. Но нужно помнить, что смотреть на таблицу имеет смысл в конце чемпионата. Есть ведь еще и факторы субъективные, например, судейство. Тем не менее, мы можем остаться в первой половине итоговой таблицы. В Ярославле достаточно высокий потенциал, как по персоналиям, так и по отношению власти к спорту. К тому же, команда очень гармонично укомплектована: есть как ветераны, так и игроки среднего возраста и молодежь.
- Кстати, о молодежи: у тебя нет желания применить тот опыт, что ты получил, общаясь с Шатуновым и Загорским в “Автомобилисте”?
- Опыт нельзя передать в одностороннем порядке. И надо мной в свое время взяли шефство исключительно потому, что я этого хотел. Естественно, я не откажусь поделиться опытом (хотя и не считаю себя очень уж бывалым спортсменом), но здесь должен быть обоюдный интерес.
- Может быть, сказывается довольно большая разница в возрасте?
- Не думаю. Отношения в команде весьма ровные. По крайней мере, ощутимого деления на “дядек” и “пацанов” не заметно. Я, впрочем, не большой сторонник панибратства...
- Тем не менее, после матчей ты довольно подолгу и оживленно общаешься с товарищами по команде...
- Это не столько передача опыта, сколько необходимость как можно быстрее найти общий язык. Чем больше мы общаемся вне площадки, тем проще потом, во время игры, понимать друг друга с полуслова. Или вообще без слов. Во время встречи, между двумя свистками, разговаривать, как правило, некогда.
- Дежурный вопрос: как тебе ярославская публика?
- Вяленько болеют. Прохладно...
- Конечно, после Пуэрто-Рико тут сплошная “зима”...
- Самые “горячие” болельщики, кстати, не в Пуэрто-Рико, а на юге Италии. Там на Сицилии или в Калабрии, например, если, не дай Бог, команда хозяев испытывает проблемы, болельщики одним только звуком не ограничиваются. В ход идут монеты, зажигалки... Это, конечно, перебор, но в атмосфере искреннего сопереживания играть интереснее. Когда люди болеют, переживают, как за себя...
- Насколько налажен твой быт в Ярославле?
- Как спортсмен еще советских времен, я - человек не капризный. Квартира нормальная, условия для тренировок достойные...
- А семья?
- Семья в Петербурге... В общем, практически рядом - всего ночь езды. К счастью, Сергей Константинович входит в положение и по мере необходимости отпускает меня пообщаться с родными.
- Твой сын, из-за которого, во многом, ты и оказался в Ярославле, может стать продолжателем спортивной династии Согриных?
- Да, он – человек спортивный. Занимается, правда, не волейболом, а айкидо. Ну, так не всем же преуспевать в бесконтактных видах спорта.
