Появление Алексея Гатина в Ярославле было бы сенсацией для всей российской Суперлиги, когда бы в нашем клубе уже не играл Вадим Хамутцких. Поскольку тридцать шесть лет - это для доигровщика примерно столько же, сколько для связующего - сорок. Кроме того, из всех украинских волейболистов именно Гатин оказался самым таинственным приобретением клуба суперлиги. Интернет по запросу его фамилии выдавал жалкие десяток ссылок, причем восемь из них вели к «новости» о том, что наиболее опытного украинского легионера «подписал» «Ярославич». Что за аномалия?
- Может быть, - начал разговор сам Алексей, - дело в том, что практически вся моя карьера прошла за пределами русскоязычного пространства. В Луганске я начал заниматься задолго до наступления эры интернета, потом в Донецке, где базировался один из специализированных украинских волейбольных интернатов, я доиграл только до девяносто второго года. Именно тогда донецкий «Шахтер», за который выступал, в частности, игрок сборной СССР и СНГ Юрий Коровянский, стал чемпионом СНГ. Потом я уехал в Италию, в Равенну, где тогда играл Дмитрий Фомин, и в 19 лет начался зарубежный этап моей карьеры.
- Судя по тому, что он до сих пор не прекратился, этап довольно насыщенный...
- В основном я играл в Италии. После «Равенны» два года выступал за «Болонью», потом два года в Бразилии, потом снова в Италии в «Мачератте», потом год в Японии, два года в «Анконе», потом «Олимпиакос», испанская «Пальма-де-Майорка», снова Италия - команда «Таранта» и столичный клуб «Рим», потом два года Греции, и в нынешнем году я объявился в «Ярославиче»...
- Ничего себе, карьера... Вы, наверное, полиглот?
- По европейским меркам вряд ли. То есть по-итальянски объясняюсь свободно, в остальных странах меня выручал английский язык. Согласитесь, учить японский, если контракт подписан всего на год, - пустая трата времени.
- Насколько известно, вы - человек семейный. У вас - три дочери. Неужели они все путешествовали за вами по миру?
- Пока были маленькими - да, мы перемещались семьей. Когда им пришло время идти в школу, семья стала вести оседлый образ жизни - мой родной дом теперь в Ялте. А я продолжаю «кочевать». Увы, на Украине остались всего две-три команды, которые соответствуют европейскому уровню. А когда в национальном чемпионате три четверти матчей выигрываются «за явным преимуществом», трудно говорить о прогрессе отдельных игроков...
- По полугоду жить в отрыве от семьи довольно тяжело?
- Отчасти проще, чем несколько лет назад, - дочки взрослые, бытовых сложностей создают меньше. Конечно, и я, и моя семья прекрасно понимаем, что это работа, которая чаще нам диктует стиль жизни, чем мы ей.
- Наверное, в тридцать шесть лет уже поступают предложения о тренерской карьере?
- Не то чтобы предложения поступают... Умом-то я понимаю, что думать над этим нужно уже сейчас. Тем более что и образование у меня спортивное - я окончил Донецкий педагогический институт. Но все еще хочется играть. Поэтому - на все воля Божья.
- Если все-таки говорить о тренерской работе - это будет команда мастеров или уровень ДЮСШ?
- Команда мастеров. Детским тренером я не могу быть - очень уж давно сам постигал азы (а в спортивную школу я пришел десяти лет от роду) - и теперь просто не помню, как это делается. Говорят, что тренер должен первым делом убить в себе игрока. По моему мнению, это проще сделать тому человеку, который работает с уже состоявшимися волейболистами. Но опять-таки сегодня это просто предположения...
- Что заставляет вас продолжать играть в таком серьезном возрасте? Тем более что у доигровщика в волейболе - жизнь тяжелая.
- Наверное, желание учиться. Я даже думаю, что эти мои вояжи через весь мир - что в Японию, что в Бразилию - дали мне не меньше, чем игра в самом сильном на тот момент чемпионате Италии.
- Чему волейболист, уже поигравший в чемпионате Италии и Бразилии, может научиться у японцев, которых, говоря честно, в волейбольном смысле и невооруженным глазом не видно?
- Ну, не скажите... Я впервые оказался в ситуации, когда практически никто из игроков моего амплуа не уступает мне в скорости, а кое-кто даже и превосходит. Конечно, у японцев не все хорошо с габаритами, да и тактика довольно древняя, но в том, что они умеют делать, они - первые. Что еще раз убедило меня во мнении - учиться можно у всех.
- В «Ярославиче» ваше волейбольное образование продолжилось?
- Конечно. У Алексея Серикова можно учиться защищаться, у Вадима Хамуцких - видеть всю площадку разом и предугадывать ситуацию, у Григория Афиногенова - страховать себя после блока... Я вообще считаю, что в последние три-четыре года российский чемпионат стал одним из сильнейших на континенте (это я почувствовал, когда играл еще в Европе), и мне просто повезло, что я здесь сумел себя проявить. Другой вопрос, что на адаптацию в «Ярославиче» у меня ушло месяц-полтора, а сезон к тому времени уже набрал обороты. Наверное, если бы с командой я прошел всю предсезонную подготовку, мог бы внести более весомый вклад в общекомандное дело.
- А что значит «более весомый вклад»?
- Вообще задача перед нами стояла - занять место в восьмерке. Мы ее решили. Но если бы весь сезон провели, как несколько последних туров регулярного чемпионата, когда максимально сыгрались и когда вернулись в строй все травмированные, могли бы занять место повыше восьмого.
